Вероятно, больше всего их от таких нескромных желаний удерживал страх божий, потому что тщеславие — смертный грех. Да и зачем отдельно сообщать, что именно ты писал этот алтарь, когда Господу это и так прекрасно известно?

А вот античные скульпторы свои работы подписывали с гордостью. Да что скульпторы? Даже греческие керамисты (начиная, примерно, с середины VII века до н.э.) нередко снабжали свои красно и чёрнофигурные изделия сразу двумя подписями — гончара и художника, превращая любую проданную амфору в рекламную листовку.

Немалую роль в этом сыграло расширение «клиентской базы». Дороги, почта и дипломатия в XIII веке были развиты несомненно лучше, чем в XII (а в XIV закономерно лучше, чем в XIII), а значит, прекрасный мастер, известный в XII веке лишь в своём городе, в XIII — XIV получал неплохие шансы прославиться за пределами собственной страны и даже поработать на заказчика, никогда не имевшего с ним личных контактов.

Следовательно, имело смысл снабдить свою работу опознавательным знаком, позволяя клиентам связать конкретное имя с определённым качеством.

Помогло и то, что в священных сюжетах становилось всё больше светского — истории расширялись, включая в себя архитектуру и пейзажи, скупой символический мир насыщался деталями и подробностями, в него вошли изображения донаторов — обычных смертных людей, а, следовательно, вплести своё имя в орнамент на вазе или увековечить себя в виде слуги в свите волхвов, уже не казалось художнику великим кощунством.